Как переплавить мусор

Столичное правительство заключило весной контракт с инофирмами на постройку в Москве двух новых мусоросжигательных заводов. На подходе еще шесть. А ведь «Химия и жизнь» уже много раз пыталась внедрить в сознание читателей, что такие заводы — совсем не лучший выход (№ 12, 1990; № 4, 1991; № 5, 1992). Правда, в той же статье, из которой я узнал эту грустную новость («Куранты», 21 мая 1992 г.), говорилось и о некоей альтернативе.

Взглянув с ненавистью на трубу мусоросжигательного завода № 2, дымящую прямо мне в форточку, я поехал в НПО «Алгон», специалисты которого и создали понравившуюся «Курантам» технологию. Запись моей беседы с директором НПО Александром Борисовичем УСАЧЕВЫМ предлагаю вниманию читателей.

А. Б. Усачев. Научно-производственное объединение «Алгон», как и большинство других образовавшихся недавно предприятий, многопрофильное. Сфера наших интересов — и прикладная математика, и чистая коммерция. Но поскольку большая часть наших сотрудников инженеры и ученые, в разные годы закончившие Московский институт стали и сплавов (МИСиС), заработанные средства «Алгон» в первую очередь вкладывает в развитие новых технологий черной и цветной металлургии.

Корр. Тогда я, наверное, ошибся адресом. Мне нужен «Алгон», разработавший альтернативный проект уничтожения городского мусора.

Нет, вы попали именно туда. Совместная лаборатория «Алгона» и МИСиСа, которой руководит профессор В. А. Романец, разработала новый способ переработки твердых бытовых отходов, то есть обычного городского мусора. Как ни странно, эта технология очень близка к процессам получения чугуна и меди, запатентованным недавно учеными МИСиСа. Мы, как и подобает металлургам, предлагаем сжигать мусор в слое жидкого шлака...

Опять сжигать? Какая же это альтернатива?

Хорошо, давайте разберемся по-порядку. Для начала несколько слов о сортировке мусора. Наверное, когда-нибудь все страны придут к такому способу борьбы с ним. Но сегодня сортировка и повторное использование трех-четырех самых ценных компонентов оказались под силу только скандинавам и немцам. Даже Франция не смогла приучить своих граждан к трем помойным ведрам вместо одного, хотя такие попытки там делали неоднократно. В Соединенных Штатах с огромным трудом добились того, что пищевые отходы стали выбрасывать отдельно от прочих — в специальный приемник, вмонтированный властями в кухонную раковину. А плакаты с симпатичными хрюшками, призывающие горожан поделиться с ними ведром помоев, производили на американцев не большее впечатление, чем на советских граждан.

Кстати, в Москве тоже существовала оригинальная система сортировки: мусор движется по конвейеру, вокруг стоят женщины и вытаскивают — кто тряпочку, кто косточку...

А какие возражения у вас против захоронения?

Это неприемлемо по двум причинам. Во-первых, каждый такой полигон, а проще говоря, свалка, представляет собой опаснейшую экологическую мину. Площадка под открытым небом, заливаемая дождями и снегом, становится отстойником различной гадости, накапливающейся в гниющем мусоре. Через некоторое время этот раствор начинает проникать в грунтовые воды и, следовательно, в ближайшие колодцы и водозаборы. Сегодня почти на всех подмосковных полигонах наступило своего рода динамическое равновесие: сколько мусора привезли, столько отстоя попало в подземные воды. А токсичные вещества в нем могут быть любые: ведь одними и теми же свалками ухитряются пользоваться и городские службы, и промышленные предприятия, и научно-исследовательские институты...

Но даже если москвичи захотят пренебречь здоровьем людей, живущих рядом с полигонами, сегодня у них ничего не получится. Местное руководство и население активно и довольно успешно борются за ликвидацию свалок, перекрывают подъездные пути, заворачивая мусоровозы туда, откуда те пришли. Иногда вместо прямого отказа назначается некоторая сумма с большим количеством нулей. То есть право выгрузить килограмм мусора могут получить лишь очень состоятельные загрязнители, а ни один муниципалитет в СНГ к таковым не относится. У многих из них скоро не хватит средств даже на дорогу — расстояния удлиняются, бензин дорожает.

Но если уж сжигать, то на импортном оборудовании. Ясно, что наше и дымит сильнее, и сжигает хуже... Даже французский завод под моими окнами заметно отравляет мне жизнь.

Не буду спорить, качество изготовления импортного оборудования почти всегда отменное, но что касается инженерных решений — тут им хвалиться не стоит. Отечественные металлургические печи частенько сконструированы лучше, нежели западные аналоги. А вот мусоросжигательные установки сравнивать не с чем, поскольку советские специалисты по коммунальному хозяйству так и не удосужились изобрести что-то свое, надеясь на зарубежных партнеров. Их западные коллеги в своих разработках используют устаревшие принципы сжигания, применение которых порождает массу вредных выбросов. Чтобы избежать конфликта с природоохранными службами, необходимы совершенные системы газоочистки, и они действительно существуют. Но поскольку стоимость таких систем вполне сравнима со стоимостью всего завода, советские покупатели экономили именно на них. Поэтому французский завод дымит в московские форточки куда сильнее, чем в парижские.

Но чем именно плоха конструкция импортных мусоросжигательных печей?

Поскольку их колосниковые решетки сделаны из стали, максимально возможная температура горения — 1200 °С. Но и при таких «щадящих» условиях эксплуатации стальные детали часто выходят из строя и печи приходится останавливать для ремонта. Не радует и конечный результат — ведь количество мусора после сжигания уменьшается всего лишь вчетверо, поскольку 25 % от его исходной массы составляет зола. Ее,нужно захоранивать, причем принимая все меры предосторожности, ведь содержание токсичных веществ, особенно тяжелых металлов, в ней значительно выше.

Неужели ваша конструкция лишена этих недостатков?

В печи, созданной специалистами «Алгона», вообще нет подвижных металлических элементов: колосниковых решеток, балок, ворошителей. Их заменяет ванна с жидким шлаком — расплавом оксидов кремния, алюминия, кальция, магния. Поэтому наши печи более надежны, что подтверждено работой опытных установок в Липецке и Рязани. Поскольку мусор высыпают прямо в расплавленный шлак, который к тому же интенсивно продувается воздухом и кислородом, частицы твердых бытовых отходов сгорают очень быстро и при высокой температуре — свыше полутора тысяч градусов. Диоксинов тут уже не получится, да и других токсичных выбросов станет значительно меньше.

Все равно сжигать — это опасно!

Увы, в технике нет полностью безопасных и безвредных процессов. Наш — не исключение, но он позволяет снизить вредное воздействие на окружающую среду до минимума. Ведь специалисты «Алгона» добились того, что все несгоревшие отходы превращались в нужные и полезные вещи. Минеральная часть мусора, как я уже говорил, переплавляется в жидкий шлак. Из него можно делать дефицитные стройматериалы — литые камни, щебенку, наполнители для бетона и даже минеральное волокно особо высокого качества. Металлическая фракция мусора — соединения железа, медь, кобальт, никель — переходит в расплав, который, застывая, превращается в чугун. Безусловно, его качество не слишком высоко, но для садовых решеток или противовесов в лифтах такой чугун вполне подойдет.

Вы хотите сказать, что мусоросжигательная печь, созданная по технологии «Алгона», может самоокупаться?

Именно так. Наш завод, производящий тепловую энергию, строительные материалы, металл, будет приносить прибыль, даже если не повышать плату за право избавиться от каждой тонны мусора. Кстати, руководители полигонов по захоронению и действующих мусоросжигательных заводов уже увеличили ее до 200—300 рублей за тонну и вряд ли остановятся на достигнутом.

Так почему же вашей разработке не дают хода?

Российский чиновник всегда доверял загранице, считая, что в своем отечестве пророков не найти. Да и тот факт, что проблемы коммунального хозяйства стали решать металлурги, далеко не всем пришелся по душе. Ситуация сложилась довольно странная: мы работали зачастую на голом энтузиазме, а те, кто обязан решать эти проблемы по долгу службы, предпочитали критиковать.

К счастью, в последнее время положение изменилось. НПО «Экотехпром», организация, возглавляющая борьбу с мусором в Москве, стала помогать «Алгону». Вскоре мы должны получить площадку в столице, на которой будет построена наша установка. Кстати, администрации многих других городов СНГ — в частности Санкт-Петербурга, Перми, Рыбинска, Мозыря — тоже прорабатывают возможные пути реализации нашего проекта. Увы, главное препятствие для этого — нехватка средств.

Неужели импортные заводы обходятся дешевле?

Аналогичный западный завод стоит не меньше 200 миллионов долларов. Наш в относительно стабильных ценах 1991 года обошелся бы в 80 миллионов — рублей. Сегодня эта цифра, безусловно, как минимум на порядок

больше, но, если пересчитать по курсу доллара, разница все равно впечатляет. Кстати, на рентабельность работы нашего мусоросжигательного предприятия рост цен не влияет, ведь его продукция тоже поднимается в цене.

Так почему же городские власти предпочитают контракты с инофирмами?

Причин много, но главная, на мой взгляд,— кажущаяся бесплатность этих контрактов. Ведь такой завод можно построить в счет кредитов, предоставленных всей стране. А то, что нашим детям придется втридорога расплачиваться за отравляющие их жизнь чудовища, похоже, никого не волнует. К тому же контракты предполагается заключить сразу с несколькими фирмами из разных стран, использующих примерно одинаковую технологию, но разные детали. Значит, и наладить производство запасных частей будет в несколько раз труднее.

Министерство экологии Российской Федерации приняло очень своевременное решение. Оно обязывает власти любого города страны проводить обязательный конкурс: какой из проектов мусороперерабатывающих предприятий окажется лучше. Причем конкурс должен быть открытым для всех, в том, числе и для своих, российских разработчиков.

И если сегодня удается реализовать хотя бы некоторые из уже имеющихся отечественных проектов (я имею в виду не только наш), через несколько лет в России появятся свои технологии переработки бытовых отходов, конкурентоспособные на международном рынке. Тогда Запад станет покупать наши заводы, а не наоборот.

Пользуясь случаем, хочу привлечь к этой проблеме внимание ученых-химиков, безусловно, читающих ваш журнал. Именно они могут помочь нашему НПО решить проблему утилизации пыли с фильтров и полной очистки дымовых выбросов предприятия от вредных газов. Если кого-то заинтересует такое предложение, обращайтесь по адресу: 103062, Москва, ул. Чернышевского, 43, корпус 7, Научно-производственное объединение «Алгон». Контактные телефоны: 925-95-74; 925-95-83; 231-46-57. Факс: 925-95-01.

Интервью взял М. БИСЕНГАЛИЕВ
журнал "Химия и жизнь" №10 1992 г.